Василий Уткин: «У меня нет проблем, чтобы работать на «Матч ТВ». Но ключ находится с другой стороны двери»

Спартак Василий Уткин

Евгений Марков пообщался с комментатором, у которого теперь есть футбольный клуб.

Теперь у Василия Уткина есть настоящий футбольный клуб: «Эгриси» играет в северо-восточном дивизионе любительской лиги Москвы, у них есть свой маленький Месси и команда должна была протестировать «легионеров» Валерия Карпина. По правилам ЛФЛ, «Эгриси» победила 5:0, потому что соперник не приехал на игру.

Евгений Марков встретился с комментатором и обсудил с ним, как он живет после увольнения с «Матч ТВ».

— Почему вы выбрали именно команду «Эгриси»?

— Мне доводится помогать друзьям, и друзья иногда помогают мне. Человек, который придумал эту команду, сейчас работает на «Матч ТВ», а до этого долгое время был под моим руководством на «НТВ-Плюс». Его зовут Лаша, у него сложная фамилия Бахсолиани. Мы дружим очень давно, и как-то раз встретились по какому-то простейшему поводу: надо было помочь ребятам не слишком дорого получить новую форму. Мы сидели и болтали, он рассказывал про свою команду; я спросил, сколько стоит ее содержание, и вдруг понял, что вот оно — настоящее реалити про футбол. Ведь неправда, что популярность футбола в России падает. Популярность футбола в России растет — популярность дворового футбола. Конечно, это иллюзия, что из дворового футбола можно получить великий ресурс для профессионального уровня; так думают только те, кто смотрят приключенческое кино. Все как раз не так — это футбол, в который могут играть все.

— В чем будет действие вашего реалити?

— Мы не разыгрываем приз, а скорее рассказываем историю. Вот я и решил: может, история в том, что я буду содержать команду за счет своего инстаграма. Ведь я не богатый человек. Конечно, могу себе позволить некоторые прихоти, например, вечеринку для всех друзей на день рождения. Но футбольную команду — это уже слишком. У меня еще есть мама, сестра, кстати, не до конца выплаченная ипотека. Сначала героем реалити, конечно, буду я, потому что люди совсем ничего не знают про «Эгриси», но постепенно героем будет становится команда. Это возрождение программы «Футбольный клуб». Она впервые становится действительно про футбольный клуб: маленький, но настоящий. А он у нас исторически многонациональный. Например, нас тренирует серб.

— У команды есть долгосрочные планы?

— Мы не планируем выпуск сувенирной продукции, я абсолютно уверен, что к этому не будет интереса. В нашей команде игроки не получают денег за игру, но если шоу будет приносить коммерческий успех, то мы вернемся к этому вопросу, потому что ребята — его участники. Сейчас «Эгриси» — классическая любительская команда, но у нас довольно много планов. Мы, скорее всего, проведем летние сборы, и с нами (пока что на словах) согласился поработать один из самых лучших и известных тренеров по фитнесу в России. Сборы, наверное, пройдут в Подмосковье, ведь они подразумевают какую-то концентрацию.

— Сколько раз вы были на матчах «Эгриси»?

— Пока только на одной игре. Еще ЛФЛ может очень недорого сделать трансляцию на сайте, и однажды я смотрел матч у себя дома. Я им не тренер, не меценат и при этом не друг — я даже затрудняюсь определить это представление: мы вместе участвуем в проекте, который непонятно к чему выведет. Как любит говорить мой друг Герман Ткаченко, футбольная команда — это не бизнес, а патент на траты.

— Расскажите о матче, на который вы пришли.

— Поход на футбол получился очень насыщенным — меня чуть не удалили с поля. Хотя это ЛФЛ, там изо рта вылетает разное, как и на любом другом футболе. Это была игра с очень принципиальным соперником: там были футболисты, у которых под сто матчей в премьер-лиге и они не старые. Мы их обыграли 4:1, а я выругался матом только два или три раза, когда забивались голы. При этом я активно себя веду, естественно что-то говорю, что-то комментирую, что-то троллю. Подбегает судья и говорит: «Я вас сейчас удалю». — «Товарищ судья, на каком основании? Вы футбольный судья, а я не игрок и не тренер, меня отсюда может выгнать только милиционер». — «Тем не менее я вам сделаю замечание». — «Товарищ судья, вы меня удалите, я перейду за проволочный забор, вам-то что?».

— Чем все закончилось?

— Судья, конечно был неправ, потому что я вел себя абсолютно прилично. Потом со всеми игроками соперника мы пожали друг другу руки, хотя по ходу дела могла бы случиться драка с моим участием. А я человек очень мирный и класса с седьмого, наверное, не дрался по-серьезному, если не считать тычков. Но главное — если у тебя есть основание переживать за команду, то это очень большой драйв, потому что нет никакой дистанции, и это очень круто.

— Вы называли себя «частью команды» и противопоставили себя в этом Гинеру и Федуну. Почему?

— Скорее, я хотел подчеркнуть, что мой статус отличается. Возможно, они тоже считают себя частью команды: Гинер так точно. Просто мой статус этим исчерпывается, потому что у меня нет собственности, мы не собираемся строить стадион, у нас нет доходов или недвижимости. Меня нельзя назвать хозяином, хотя я, конечно, мог бы сказать, что я президент клуба. У нас нет клуба как юридического лица, есть только счет в Сбербанке и регулярные траты: например, взносы на каждую игру, которые подразумевают аренду поля, наем судьи, пересчет статистики, присутствие машины скорой помощи и другую текучку. Все это как-то складывается в некоторую сумму.

— Программа «Кто хочет стать легионером» на самом деле полная ерунда?

— Что является призом в программе «Кто хочет стать легионером»? Возможный выход в профессиональный футбол. Возможный. А так он иначе невозможный? Так у ребят на ногах стоит специальное устройство, как у Навального, когда он сидел под домашним арестом? Эта возможность и так была.

— Работа с Валерием Карпиным и Сергеем Юраном — разве не круто?

— Я не хочу критиковать Юрана и Карпина, я просто не очень знаю, в чем заключается их работа. Зачем тренировать команду, которая просуществует два месяца? Вот в последней серии «Место встречи изменить нельзя» герои решают — идти выручать Фокса или не идти. Все высказываются, и сидит один бандит, тычет ножиком между пальцами и говорит: «А мне все равно. Хотите, пойдем ментов резать, хотите — завтра все разбежимся». Сегодня они собрались в клубе, а потом все разбегутся. Не знаю, кто куда отправится из команды легионеров, но наш мальчик поедет на просмотр в команду премьер-лиги.

— Само реалити-шоу вам нравится?

— Должен сделать приятно его организаторам и ничего об этом не говорить. Не хочу критиковать шоу, но я трижды в своей жизни принимал участие в реалити: одном — суперуспешном, другом — умеренно успешном и третьем — провальном. У меня большой опыт работы в реалити: над этим даже не начинали думать.

— В чем была идея матча с командой «легионеров»? Карпин сказал, что вы хотели проверить его на мужика.

— Этот вызов бросал я и обращался к тем, кого я знаю. На наш матч ставки, оказывается, принимали. Это вызвало интерес. Нашей команде не нужна узнаваемость, потому что она не является брендом и не предназначена для продажи или повседневной реализации — ни для чего. Просто в дворовом футболе это нормально, когда одна команда вызывает другую. Зачем нам узнаваемость? Ни мне, ни Карпину в дополнительном количестве она не нужна.

— Карпин для «Матч ТВ» — удачное приобретение?

— Я потратил два года своей жизни для того, чтобы Карпин начал работу на телевидении, и всегда говорил, что этот человек будет выдающимся экспертом. Один раз мы с ним уже договорились, что он придет к нам работать в случае, если не примет одно предложение, которое потом оказалось предложением «Мальорки». Когда Карпин приехал в Москву из Испании к Федуну, мы встречались с ним в этот день — с тех пор он был непрерывно занят в футболе и его невозможно было пригласить на телевидение.

— Хотели бы, чтобы Карпин был вашим начальником?

— Было бы интересно и не доставляло бы никаких проблем. Меня уже много раз спрашивали, что я думаю о назначении Карпина на эту должность, я всегда отвечаю: знаю одного парня, который справится лучше, но только одного. А чего мне беспокоиться о гипотетически невозможной работе под руководством Карпина в качестве комментатора, если мы давно знакомы, разговариваем на одном языке и у нас никогда не было проблем с взаимопониманием. По крайней мере с тех пор, как мы оба вышли из возраста все еще молодых и очень непримиримых альфа-самцов, став зрелыми альфа-самцами.

— Был ли хоть один разговор о вашем возвращении?

— Такие разговоры бывают на уровне болтовни, говорить об этом можно сколько угодно. У меня нет никаких проблем, чтобы работать на «Матч ТВ», но ключ находится с той стороны двери, а сам стучаться в эту дверь я не буду.

— Кто сейчас может стать спортивным комментатором?

— Все телевизионные профессии перестают быть сугубо телевизионными: вот, например, уже почти год у нас работает школа спортивной журналистики, и я вместе с тремя своими студентами комментировал класико в одном из пабов «Джон Донн». У нас был биток, люди даже стояли, всем понравилось, было весело.

— Сколько человек работает в школе, помимо вас?

— Нас четверо, еще бывают приглашенные гости, которые читают лекции.

— Вы довольны школой журналистики?

— Да, я доволен прогрессом ребят: мы пишем тексты на сайте «Джон Донна», где рассказывают не только про пиво и что его надо пить. Конечно, сайт посвящен деятельности паба, но там несколько раз в неделю публикуются разные футбольные истории. Сама идея этой школы — журналистикой можно заниматься только на практике. Это не профессия, а ремесло. Мы создаем экспериментальную редакцию и делаем СМИ — разумеется, не предназначенное для завоевания рынка, но тем не менее СМИ. У ребят получаются абсолютно нормальные тексты, и некоторые из них достаточно регулярно пишут на других ресурсах.

— Почему такие тексты появляются именно на сайте паба?

— Потому что моя официальная должность называется «главный редактор пабов Джон Донн». У меня это написано на визитной карточке, и это только один из наших проектов. Сейчас мы создаем большую промоутерскую компанию, которая будет действовать в самых разных направлениях. Я не имел к этому личного отношения, но было организовано совершенно невероятное событие: ночной концерт Юрия Башмета на станции «Парк Культуры» с потрясающей акустикой. Концерты, книги, поэтические вечера — это все начало деятельности этой компании.

— Одно из вступительных заданий в школу журналистики — придумать вопросы для интервью с известным человеком. Какой был самый запоминающийся вопрос?

— Мы выбрали трех принципиально разных персонажей — Геннадия Орлова, Евгения Трефилова и Алексея Навального. Самый интересный вопрос в интервью возникает спонтанно и во время беседы, поэтому там был скорее план интервью. Самое запоминающееся испытание для меня было на раннем этапе, когда мы предложили конкурсантам в произвольной форме сделать отчет о матче первого круга «Спартак» — «Локомотив». Теперь это последнее, что я забуду в жизни, потому что я прочитал 150 отчетов об этом матче примерно за два дня. Мы с коллегой Гридасовым абсолютно весь отбор провели в четыре руки: у нас изначально было около 300 заявок, мы отобрали 19 человек — то есть это был очень серьезный конкурс. Сейчас осталось чуть меньше, но мы предполагали, что кто-то не сможет работать в таком темпе и не выдержит конкуренции.

— Какую задачу ставит перед собой ваша школа?

— Это мое хобби, я всю жизнь этим занимаюсь. Почему бы мне не сделать этого сейчас? Школа к тому же бесплатная.

— Сейчас — когда журналистикой становится заниматься сложнее, а свободных площадок все меньше?

— Значит, они будут создаваться. Телевидение потерпело несколько лет, и все полезли на YouTube. Это то же самое, что и обсуждать кризис интереса к футболу: с одной стороны, кризис существует, а с другой — есть прогресс и рост. В Москве больше тысячи команд ЛФЛ, в Петербурге чуть меньше, в Казани очень много, в Екатеринбурге, по-моему, больше 800, еще есть много коммерческих лиг — в общем, очень много, и это растет. Пока это невозможно монетизировать, зато мы наблюдаем живой процесс.

— Когда вы сильнее всего тосковали по работе в телевизоре?

— «Скучал» — это более точное слово. Я скучаю по той жизни, которую я вел, потому что, уйдя с «Матч ТВ», я вдруг понял, что ни в одной своей квартире я не проводил столько времени, как в телецентре. Я работал и ежедневно там бывал с 1992-го по 2016 год. После этого полностью изменилась жизнь, и сначала это было очень трудно. Конечно, мне грустно, что я не комментирую большие матчи, и есть ощущение того, что лучшие годы проходят от этого несколько впустую. Но следом возникает мысль, что я баловень судьбы в этом отношении: я никогда ни у кого не сидел за спиной, практически всю жизнь делал, что хотел, и меня никто не ограничивал. Что же, раз есть испытания, значит, надо потерпеть.

— Как тяжело настраиваться на матчи чемпионшипа? Нет ощущения, что вы играете в чемпионате России после Лиги чемпионов?

— Это не совсем так, тут другая проблема, которая доставляет большое волнение. Я никогда внимательно не следил за этим турниром, а комментатор — в каком-то смысле камера GoPro во лбу футболиста, который владеет мячом. Для этого нужно без запинки узнавать игрока по походке, сбоку, с тыла — как угодно. Но я не знаю этих футболистов, и от этого очень большой дискомфорт; как если бы боксер выходил на поединок, а его руки поднимались бы медленнее. Да, это сложно, но почему бы не новые вызовы? Вот, например, мы комментировали матч чемпионшипа с Володей Стогниенко: я всегда хотел поработать с ним в паре. Мы дважды работали на юношеском чемпионате Европы, но это совсем не то.

— Самая интересная история из чемпионшипа, свидетелем которой вы стали?

— Меня удивило, насколько чемпионшип больше не является заповедником британского футбола. В лиге очень много всякого разнообразия и довольно многонациональный тренерский состав: там работает маститый тренер из Испании Бенитес или голландец Яп Стам. У него, кстати, очень интересная команда «Рединг», которая чуть ли не единственная всегда играет в атакующий футбол.

Конечно, этот чемпионат значительно более простой, потому что там нет звезд, то есть игроков, которые в одиночку могут решить матч или эпизод. Это означает, что любой матч может закончиться чем угодно: одна команда может иметь большое преимущество и не забить, а другая забьет случайно. Я совсем не игрок, но по началу делал ставки на четыре-пять матчей чемпионшипа, чтобы просто иметь опыт изучения всех обстоятельств. Но понял, что в качестве инструмента познания это не работает совершенно, и самое главное, что получается довольно убыточно — совершенно непонятно, от чего все зависит.

— Вы постоянно даете прогнозы, а сами пробовали зарабатывать ставками?

— Мне случается делать ставки, но их я никогда не рассматривал как область дохода, только как развлечение. Я не знаю ни единого человека — а я знаком со многими заядлыми игроками — кто бы составил себе крепкое состояние на ставках. На матчи, на которых я работаю, я никогда не ставлю. Когда комментирую, даже стараюсь не думать, как закончится игра, потому что это одна из самых распространенных и частых ошибок комментаторов. Если очень много думаешь о матче и даже делаешь на него ставку, то комментарий потом сводится к тому, что ты проверяешь: случилось ли то, что ты ждал, или не случилось.

— Имена животным для букмекерских прогнозов вы придумываете сами?

— Нашего орла действительно зовут Геннадий Сергеевич, и эта история родилась как раз из того, что я узнал о существовании орла с таким именем. С поросенком мы разговаривали уже в этом контексте, у енота вообще нет клички, а мою собаку зовут Редди, она девочка.

— Самое неожиданное предложение, которое поступало вам за последнее время?

— Было какая-то совершенно идиотская идея сделать шоу, как у Урганта, только про спорт. Еще — чтобы прыгуны с трамплина прыгали в цель. Чтобы я это вел, конечно. Как вы можете представить, чтобы я там участвовал? Все эти истории обречены. Почему так мало программ «Матч ТВ» пользуются рейтинговым успехом? Причин много, но главную и определяющую я приведу на своем примере. Когда мы еще работали на «Плюсе», акционеры много раз говорили: сделайте нам желтую программу о футболе, чтобы как Малахов только про футбол. Аргумент очень простой: у Малахова шоу про все, в том числе и про футбол, если футбол в этот момент на первом месте. У нас только про футбол. Кто же это будет смотреть в соотношении с Малаховым или «Прямым эфиром»? Это немыслимо, это разновидность самокастрации.

— Сейчас вы зарабатываете больше, чем на «Матче»?

— Раньше у меня был полностью обустроенный быт и размеренная жизнь, а сейчас я действую сразу в нескольких направлениях — так получилось, что я работаю и зарабатываю больше. Но, к сожалению, непосредственные деньги я получаю сейчас вовсе не тем, что мне интересно и особенно приятно делать.

— «Джон Донн» — наемная работа, или у вас есть доля?

— Доли у меня, конечно, никакой нет, это давно сложившийся бизнес группы определенных людей. В частности, Мити Борисова. Его вся Москва, по-моему, знает. Все это случилось очень постепенно и пока неплохо развивается.

— Самое большое открытие, которое вы совершили, благодаря ресторанному бизнесу?

— Я понял, что действительно разбираюсь в кухне. Мы сейчас делаем новое меню: это был удивительно подробный и увлекательный процесс, и хотя там формально нет никакого блюда от меня, было весело и очень интересно в нем участвовать.

— Часто заходите в бары не по делам, а поесть?

— Конечно, у меня же здесь все близко, только не обязательно идти в «Джон Донн», потому что все это зависит от времени, которым ты располагаешь, и того, что тебе хочется съесть. У меня дома в основном пустой холодильник: я живу один и готовлю только для собаки. Зачем мне готовить себе что-то масштабное?

— А как же ваши кулинарные видео?

— Это я делаю на даче: там бывают компании и соседи; я же, на минуточку, умею готовить. Могу дать совет. Сейчас многие при разных обстоятельствах дома делают картошку фри, но происходит совершенно необычный эффект, если ее в готовом состоянии сбрызнуть трюфельным маслом: тогда картошка становится гораздо богаче. Трюфельное масло — очень недорогой продукт; в сравнении с настоящим трюфелем, он очень долго служит, потому что его используешь в небольших количествах. Сделать картошку таким образом — очень хорошо.

— Съемки «Уткин против» продолжаются?

— Они в данный момент завершены в той части, в которой были запланированы, потому что есть довольно стандартная схема: сначала снимается пилотная серия проекта, потом она как-то показывается в эфире, и дальше принимают решение, продолжается она или нет. Вот мы закончили съемки, первая серия готова, она находится у заказчика, и заказчик принимает решение. Хозяин — барин.

— Вы также снялись в клипе «Человек-говно». Как проходили съемки?

— В нашем клипе мне досадно только одно: почему-то меня называют «человек-говно», но человек-говно — это тот, кто не пришел на свадьбу, а я-то это дело в итоге спас. Вообще сниматься было весело, но немного проблемно. Все происходило довольно интенсивно, потому что если не интенсивно, то становится в два раза дороже. А деньги были маленькие, и мы отскакали день по Москве, хотя было довольно прохладно. Самое смешное, что для съемок этого клипа меня попросили купить плащ. Обычно я ношу куртки, а не пальто, но к пиджаку попросили плащ, и вместе с продюсером мы поехали в специальный магазин, где одевают людей вроде меня. В итоге плащ не потребовался. Это называется гребаный перфекционизм.

— Как сейчас выглядит ваш день?

— Кроме больших событий, я никогда ничего не планирую дальше, чем на пару недель. Наверное, все матчи «Эгриси» я посещать не собираюсь, потому что в эти же дни я вообще-то еще и работаю. Я же фрилансер: бывают свободные дни, а бывают очень густозанятые. В пятницу с утра у меня эфир на «Эхе Москвы» с Антоном Орехом, по понедельникам мы записываем еженедельную программу для РБК, вечером матчи на «Евроспорте».

— Как много вы смотрите футбола?

— Смотрю примерно столько же, сколько и раньше, тут ничего не изменилось. Единственное — я еще и комментирую на Спорт FM, и у меня другое расписание, которое не совпадает с расписанием «Матч ТВ». Если я комментирую чемпионшип в субботу днем, то могу пропустить ключевой матч чемпионата России.

— Каким должен быть матч, чтобы вы о нем написали?

— Не знаю, это вообще спонтанная реакция, потому что у меня нет такого задания. Это чисто умозрительный вопрос: что я буду делать, если сюда сейчас зайдет Тина Канделаки? Скорее всего, ничего. Как это уже бывало.

— Что есть у «Спартака» Массимо Карреры, чего не было у команды раньше?

— Химия. И это такое же непонятное слово, как фарт. Почему многие спортсмены говорят о фарте: потому что можно сделать все для победы и не победить. Ты не понимаешь, за счет чего это происходит. Вот для этого придумали слова «фарт» и «химия». Как устроена игра команды Карреры, я не понимаю, и знаю, что многие другие тоже не понимают. Не случайно поэтому тренер такого аналитического свойства, как Бердыев, разобрал «Спартак» по винтикам. Потому что там, видимо, не очень крепкие винтики. Но ведь побеждают! На самом деле я знаю точную причину, почему побеждает «Спартак», но я не могу ее назвать, ведь официально еще ничего не закончилось. В ней нет ничего противозаконного: это, наверное, не единственный, но очень важный и решающий фактор.

— Почему «Спартак» так долго ничего не выигрывал?

— На этот счет существует тысяча причин. «Спартак» же никогда не был непререкаемым фаворитом чемпионата России, и в его сегодняшнем месте огромную роль играет то, что серьезные шаги назад сделали как «Зенит», так и ЦСКА. Но называть «Спартак» чемпионом я пока не буду — это называется бежать впереди паровоза, хотя впереди паровоза сейчас бежит команд десять.

— Где вы были и что делали, когда команда Романцева в золотом матче победила «Зенит»?

— Я помню тот матч — это была осень 2001 года, я смотрел его, лежа в Склифе после того, как на меня напали и ударили ножом в спину.

— Сейчас вы счастливы?

— Я никогда не был счастлив постоянно, я бываю счастлив моментами, как и любой нормальный человек. В данный момент, беседуя с вами, я сосредоточен, мне хорошо, но я не могу сказать, что я счастлив.

— А если смотреть глобальнее?

— Счастье находится в процессе появления.

Фото: instagram.com/realradioutkin (1,5,7,9), egrisi_afc; youtube.com/Кря Продакшн; instagram.com/panda_mi_mi; REUTERS/Adam Holt/Action Images; vk.com/johndonnepub; РИА Новости/Владимир Песня