Сочи-2014 CAS допинг
Сегодняшнее решение Арбитражного суда трудно анализировать без мотивировочной части, поэтому ограничусь лишь общими замечаниями.
CAS, безусловно, стоял перед очень непростым выбором. Он не касался ни оценки достоверности доказательств, ни добросовестности комиссии Освальда. Стратегический вопрос заключался в выборе общего подхода при рассмотрении 39 дел: в связи друг с другом или строго индивидуально.
По сути, итоги слушаний зависели только от этого.
С одной стороны, сам факт массовых манипуляций пробами в Сочи был доказан Маклареном и позже подтвержден комиссией Шмида вне всяких сомнений.
С другой стороны, перед CAS не стоял вопрос о достоверности сделанных Маклареном и Шмидом выводов: он рассматривал апелляции на решения комиссии Освальда, которые касались персональных обвинений.
И в этом заключалась вся сложность дела. Ещё здесь я отмечал, что подмена сочинских проб была совершена таким образом, что доказать персональное участие в ней спортсменов весьма проблематично. Доказательственная база по каждому существенно различалась, и при индивидуальном рассмотрении дел появлялся очень серьезный шанс на выигрыш.
В МОК это преимущество стороны защиты не сработало, потому что комиссия Освальда применила системный подход. Этот ход, как я опять же отмечал, диктовался самой логикой происшедшего и особенностями российской системы спорта, для которой характерна абсолютная централизация.
Однако CAS рассматривал персональные жалобы отдельных лиц, и предпочел применить сугубо формальный подход, оставив каждого апеллянта наедине с имевшимися против него доказательствами. В отношении 11 этих доказательств хватило, в отношении 28 — нет.
Очень важный момент: по мнению лозаннских арбитров, не хватило доказательств не нарушения антидопинговых правил как такового, а нарушения их соответствующими спортсменами. Образно говоря, труп (вскрытые пробы) есть. Не хватает улик, чтобы точно назвать убийцу. При этом все понимают, что те 11 и эти 28 — одно целое.
Такой подход, безусловно, тоже имеет право на существование. Более того, он вообще-то предпочтительнее в тех случаях, когда вместе с виновными есть хотя бы малейший шанс осудить невиновного. По сути, здесь CAS вплотную подошел к стандартам доказывания, принятым в уголовном процессе.
В итоге МОК оказался в незавидной ситуации: выводы комиссии Шмида о государственной допинговой системе и массовых манипуляциях сочинскими пробами неоспоримы и даже не оспорены. Они, строго говоря, стали уже частью истории мирового спорта. Но при этом государство-нарушитель отделалось, по сути легким испугом: 15 миллионов долларов штрафа и отлучение от олимпийского движения ряда должностных лиц. Лишение флага и гимна, как показывает практика, никто из спортсменов по-настоящему близко к сердцу не воспринимает (Родченков абсолютно прав: главное — призовые квартиры и машины). Даже единственная отказавшаяся от Пхенчхана не скрывает, что мотивом стало лишение шанса зацепить медаль в командной гонке.
Не исключено, что МОК предвидел такой парадоксальный поворот событий и специально оставил себе усмотрение приглашать или не приглашать оправданных в Пхенчхан. Но и здесь есть подводные камни. Неприглашение будет означать открытый вызов решению CAS, приглашение — признание своей неспособности защитить целостность олимпийского движения. Ближайшие дни покажут.
Ну а CAS знатно посрамил местных аналитиков, утверждавших, что он полностью зависит от МОК и создан англосаксами исключительно в их русофобских целях. Как видно из сегодняшнего решения, как минимум на отличный от МОКа юридический подход лозаннский арбитраж оказался вполне способен.
Источник: